Имеет ли право гинеколог говорить родителям в 16 лет

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Имеет ли право гинеколог говорить родителям в 16 лет». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.

Yeah! Yeah! Yeah!

Дарья Саркисян

«В 15 лет я столкнулась с довольно стандартной в отсутствии секс-образования тинейджерской проблемой – у меня был незащищенный секс. Потом была задержка, я подумала, что беременна, дико испугалась. Сделала тест, он был отрицательным. Я заволновалась, что у меня внематочная беременность, потому что знала, что такое существует, и, кажется, об этом еще пишут на тестах», – рассказывает 25-летняя Лена из Москвы (имя изменено по просьбе собеседницы).

Девушка решила записаться к гинекологу в обычную поликлинику, но не стала говорить об этом родителям, потому что они не знали, что она занимается сексом, и такой разговор казался ей «стремным». Когда Лена пришла к врачу, та сказала ей, что обязана сообщить родителям. Девушка попросила этого не делать.

Лена вспоминает, что гинеколог осмотрела ее на специальном кресле, «поковыряла внутри вагины» и сообщила, что у девушки «какая-то неделя беременности». Врач велела выпить «Постинор» (экстренная контрацепция, которая действует на протяжении трех суток после полового акта, наиболее эффективна в первые 24 часа). Лена удивилась, так как после ее незащищенного секса прошли уже не одни сутки.

«Мне было очень страшно, и врач была неприятная, начала говорить: «Вот ходят тут всякие, я на тебя перчатки потратила, и ты обязана это оплатить». Я не понимала, что делать, у меня были какие-то 200 рублей на обед, я отдала. Потом наскребли с тогдашним парнем денег на «Постинор», выпила, через какое-то время пошли месячные. Я не знаю, что это было, до сих пор. Вообще можно было вот так, как она, «пощупать» беременность? Мне не делали УЗИ. Когда от нее вышла, поняла, что она меня обманула, я не обязана была платить. Сейчас, во взрослом возрасте, понимаю, что она выписала супертяжелую таблетку просто так», – считает Лена.

Несмотря на свой неоднозначный опыт, она полагает, что у подростка должно быть право на врачебную тайну и полностью убирать какую-то автономию неправильно. Не всегда ребенок может принимать решения по поводу сложных операций, но ему нужна возможность получить врачебный совет, рассуждает Лена: «Чтобы было время самому подумать о том, что с тобой происходит».

«Новая норма является императивной, то есть не оставляет медицинскому работнику право выбора, а обязывает его сообщить все сведения родителю. Но данные изменения могут привести к оказанию давления на детей совершить какие-либо действия против их воли: принудить сделать аборт либо, наоборот, не дать возможность сохранить ребенка. Либо спровоцировать применение физического насилия по отношению к несовершеннолетнему со стороны недобросовестного родителя», – рассуждает о возможных последствиях новых поправок адвокат «Правозащиты Открытки» Ирина Ручко.

Она приводит в пример случаи, когда ребенку требуется помощь психолога или психиатра «как раз из-за нездоровых отношений в семье», но родитель «не позволяет ребенку обратиться к психиатру».

«Мне было 16 лет, и на тот момент уже года два у меня было РПП (расстройство пищевого поведения). Мои родители вообще не верили в то, что у меня есть проблемы с едой и приемом пищи. Они были резко против, чтобы я ходила к психологу или психиатру. Пытались сами водить меня к частному психологу, но у них было условие: либо они сидят на приеме, либо психолог им все пересказывает. И он с радостью это делал, поэтому я перестала к нему ходить», – рассказывает 19-летняя Ася из Санкт-Петербурга.

Девушка осознавала серьезность своей проблемы, но понимала, что психолог, которого ей подобрали родители, помочь не сможет. Ася не могла ему доверять и рассказывать о том, что с ней происходит на самом деле. Она начала искать врача, к которому могла бы пойти за небольшую сумму денег, так как на тот момент не работала, а родители точно не стали бы оплачивать другого врача. Ася боялась их реакции – они часто кричали и ругались, когда речь заходила о ее проблеме. В итоге девушка нашла центр бесплатной психологической помощи в своем городе.

«Там в основном были врачи в возрасте, они договаривали за меня фразы, я пыталась объяснять что-то, но они меня не очень слушали. Мне было не очень комфортно, я не видела большой разницы между отношением моих родителей и их отношением, – признается Ася. – Тем не менее мне выписывали нужные таблетки, и они даже немного помогали. Правда, позже выяснилось, что половина из них мне не подходила. В какой-то момент вообще выписали транквилизатор, мне от него стало плохо. Выяснилось, что его назначают в основном пенсионерам, а мне было только 17 лет на тот момент».

Сейчас девушка работает и оплачивает частного психолога, проблему с РПП не удалось решить полностью, но она перестала быть «такой явной» и «уже не так сильно влияет» на ее жизнь. Ася говорит, что если бы она знала, что врач обязан рассказать ее родителям о приеме, она бы не стала обращаться за помощью.

«Я уже была в такой ситуации, в этом не было никакого смысла. Мне нужна была приватность: только я и врач, и все, что я говорю, должно оставаться между нами. В России такая приватность необходима подросткам в плане медицинской помощи. У меня есть знакомая, которая делала аборт несовершеннолетней. Это было для нее очень тяжело, но такая приватность у нее была. Не все родители понимающие, есть большая разница в возрасте между детьми и родителями, и это сказывается», – размышляет Ася.

Медицинский адвокат Юлия Казанцева считает, что новые поправки необходимы и не нарушают права подростков: для того чтобы закон об охране здоровья не противоречил семейному законодательству, по которому родители несут ответственность за жизнь и здоровье своих детей. А без полной информации это невозможно.

«Для нас, медицинских юристов, до этого было непонятно, почему ребенка признают ограниченно дееспособным уже с 15 лет. В этот период времени до конца не сформированы психические функции, и он не совсем может правильно оценивать ситуацию. Например, девушка 16 лет заразилась ВИЧ-инфекцией. Постеснялась сказать родителям, начала искать пути решения самостоятельно, наткнулась на ВИЧ-диссидентов, не стала лечиться. В последующем это СПИД со смертельным исходом. Возможно, если бы мама вовремя узнала, то могла бы направить ее», – рассуждает адвокат Казанцева.

Эксперт добавляет, что из-за неточности формулировки новые изменения могут трактоваться по-разному. Она предполагает, что родителям о состоянии здоровья подростка и его обращении будут сообщать в том случае, если они самостоятельно свяжутся с врачом (например, придут в медицинское учреждение).

«В обязанности медицинского работника не входит информирование родителей, которые не были на приеме с пациентом. То есть он не должен обзванивать и говорить: у меня был ваш ребенок, с ним произошло то-то и то-то. Здесь мы исходим из трудовых функций врача. Этот вопрос еще будет поясняться, я думаю. К сожалению, у нас так всегда формулируют нормы права, что появляется разное толкование», – говорит адвокат Казанцева.

В 17 лет с Александром (имя изменено по просьбе собеседника) из Москвы «случилась подростковая глупость» – незащищенный секс с малознакомым человеком. Испугавшись последствий, он сходил провериться на ЗППП (заболевания, передающиеся половым путем), и у него обнаружили уреаплазмоз – инфекционное заболевание, вызываемое определенными микроорганизмами, которое передается половым путем и поражает мочеполовую систему. Подросток стал искать врача по частным клиникам. Главной трудностью было достать денег на лечение, вспоминает он.

«Я понимал, что моя мать, которая родила вскоре после совершеннолетия, вряд ли будет сильно удивлена тому, что в семнадцать бывает секс. Но есть вещи, которые ты не обсуждаешь с родителями, пока нет смертельной опасности. Она бы на меня не кричала, но осудила бы. Кроме того, она всегда была сторонницей схемы «попал в проблемы – неси ответственность», – рассказывает 21-летний Александр.

Он начал подрабатывать (помогал организовывать интеллектуальные игры), получал тысячу рублей в неделю и так накопил на лечение. Пришел к врачу, получил рецепты на антибиотики и иммуномодуляторы, которые принимал следующие две недели. После сдал повторный анализ, который показал отрицательный результат.

«Я бы не пошел к врачу, который обязан рассказать моим родителям о том, что мой образ жизни далеко не идеален с их точки зрения. Врач должен помогать мне лечиться, а не строить в моей семье идеальное пуританское общество. Мое тело – мое дело. Сегодня врачи рассказывают, что ты поймал триппер, завтра провайдер рассказывает родителям о твоих предпочтениях в порно, послезавтра – что ты читал зарубежные книги, а потом и уголовку за такое введут, – объясняет Александр.– Мне сильно повезло с матерью, и в целом она бы меня пожурила, но не более того. Но есть огромное количество семей, где родители запросто могут кричать, бить, применять какие-нибудь странные дисциплинарные взыскания, и такое редко проходит без следа во время взросления».